СЕРМАН И.З. ПОЭТИЧЕСКИЙ СТИЛЬ ЛОМОНОСОВА

цельности. Человечество ищет счастья душевного, а не только материального довольства,

утверждал Руссо. Поскольку науки и искусства не могут сделать человека счастливым

они не нужны. Подтверждение своей мысли Руссо видел в жизни первобытных народов. Таковы были, по его мнению, персы в самую раннюю эпоху своего существования, скифы, древние германцы, которых перо, ³⁶ уставшее описывать преступления и мерзости народа просвещенного, богатого и развратного, утешалось, описывая их простоту, невинность и добродетели римляне в эпоху бедности и невежества и, наконец, американские дикари: Я не решаюсь говорить о тех счастливых нациях, которые не знают даже названия пороков, что мы обуздываем с таким трудом; об этих американских дикарях, простоту и естественный уклад которых Монтень не колебался предпочесть не только законам Платона, но даже всему, что философия может вообразить наиболее превосходного для управления народами. Он ссылается на поразительные примеры, которые его восхищают: Но как же говорит он. Они даже не носят штанов. ³⁷ И в другом месте своего сочинения Руссо снова противопоставляет добровольному рабству цивилизованных народов свободу дикарей: . . . американские дикари, которые ходят голые и живут охотничьей добычей, никогда не могут быть покорены: действительно, какое иго можно возложить на людей, которые ни в чем не нуждаются. ³⁸

Позиция Ломоносова в этом вопросе недвусмысленна. Он безусловный защитник научного и промышленного прогресса: Представьте, что один человек немногие нужнейшие в жизни вещи, всегда перед ним обращающиеся, только назвать умеет; другой не токмо всего, что земля, воздух и воды рождают, не токмо всего, что искусство произвело чрез многие веки, имена, свойства и достоинства 27

языком изъясняет, но и чувствам нашим отнюдь неподверженные понятия ясно и живо словом изображает. Один выше числа перстов своих в счете происходить не умеет; другой не токмо через величину тягость без весу, через тягость величину без меры познаваем, не токмо на земли неприступных вещей расстояние издалека показать может, но и небесных светил ужасные отдаления, обширную огромность, быстротекущее движение и на всякое мгновение ока переменное положение определяет . . . Не ясно ли видите, что один почти выше смертных жребия поставлен, другой едва только от бессловесных животных разнится; один ясного познания приятным сиянием увеселяется, другой в мрачной ночи невежества едва бытие свое видит. ³⁹

5

В тех исторических условиях, в которых действовал Ломоносов, многое по сравнению с Петровской эпохой изменилось и осложнило положение науки. Борьба за прогресс во всех его формах общественный, научный, промышленный встречала упорное сопротивление реакционных сил и, в первую очередь, православного духовенства, делавшего серьезные усилия подчинить себе всю идеологическую жизнь страны. В такой обстановке Ломоносов не мог ограничиться невмешательством в собственные дела церкви и богословские проблемы.

Ломоносову пришлось действовать в обстановке, сложившейся после переворота 25 ноября 1741 г. , приведшего к власти Елизавету Петровну, ставленницу дворянской гвардии.

Официальная идеология нового царствования оформлялась и развивалась духовенством, превратившим церковную проповедь в средство пропаганды этой идеологии.

Основная цель церковного проповедничества 1740-х годов заключалась в том, чтобы максимально усилить в России религиозную нетерпимость и оберегать чистоту