наго языка. То, что любим в
стиле латинском, французиком иди немецком, смеху достойно иногда бывает в
русском. 109
Предостерегая писателя от
искажения стиля иноязычными влияниями, что в те годы формирования русского
литературного Яика имело актуальное
значение, Ломоносов, однако, предупреждает
его и относительно опасности подчинения вульгарному языкоупотреблению: Не вовсе
себя порабощай, одпакож, употреблению, ежели в народе слово испорчено, но
старайся оное исправить, но Вместе с тем, Ломоносов восстает и против
словесных новшеств, против языкового экспериментатор став: Не будь притом н.
дерзостен сочинитель новых. 111 Таким образом, он приходит к
окончательной формулировке: Хотя и свой собственный составишь
стиль, одпакож, был
бы он чист в правописании и этимологии, плодоносен в изобретении слов и речей
приличных, исправен в точности их разума, в ясном мыслей изобретении, в
непринужденной краткости, в удалении от пустого велеречия, в падении по
прозодии, в периодах, не заплетенных союзами, наречиями и
междометиями, мысль
твою затемняющими. 118
После подробного анализа
свойств подготовленного писателя Ломоносов в заключительной части рассуждения
обращается к теме, не переставшей быть актуальной и в наши дни: От чего бывает,
что новый автор, написавши аналое число поэм, станет тотчас ослабевать Не от
того ли, что сочинения его от одного чтения и подражания украшаются. Он сам
себе хотя и рождает мысли, но ежели бы не имел оригинала, то бы целого
составить не мог. Сне то самое есть, что я говорю: без наук человеку две иди
три пирсы сочинить удастся, потому что никто млн. не знает, или не
поверяет, кого
автор за оригинал себе представляет. Но ежели бы таковый счастливый разум
исполнен был
литературы, то бы не подражанием только, но и своим собственным вымыслом
всегда нечто новое и небывалое рождать мог. 118
По сим рассуждениям, резюмирует
Ломоносов, мы видим, что правила одни стихотворческой науки не делают
стихотворца, но мысль его рождается как от глубокой эрудиции, так и от
присовокупленного к ней высокого духа и огня природного стихотворческого. Ибо
кто знает, чтостопа, что цезура, что женская, что мужеская рифма, и с сим
бедным запасом в стихотворцах себя хочет числить, тот равно как бы хотел
воевать
