разнообразные труды Ломоносова имели свое значение для
возникавшей
литературы; но понятно, как они должны были отвлекать его от науки. И он сам
это чувствовал: в речи о происхождении света, произнесенной в 1756 году, изложив
свою теорию цветов,
он говорить: «К ясному всего истолкованию необходимо нужно предложить всю мою
систему Физической
химии,
которую совершить и сообщить ученому свету препятствует мне любовь къроссийскому
слову, къпро-славлению российских героев и к
достоверному изысканию деяний нашего отечества». Так же точно он, года за два
перед тем, в письме к Эйлеру, извиняясь, что давно
не писал к нему, говорил: «Я
принужден играть здесь роль не только поэта, оратора, химика и Физика, но теперь
почти совершенно превращаюсь в
историка.» И затем он исчисляет начатые пм Физические исследования, от которых
русские древности его
отвлекают.
Ученым занятиям Ломоносова нанесен был еще больший
удар, когда вначале 1757 года гр.
Разумовский, уезжая в Малороссию, назначил его, вместе с Аубертом, членом
канцелярии в
помощь одряхлевшему Шумахеру, а через год поручил ему надзор за всею ученою и
учебною частью в Академии — за профессорским собранием, за географическим
департаментом, также за университетом и гимназиею. По всем вверенным
ему отделам Ломоносов принялся действовать с свойственною ему энергией; но
особенный заботы посвятил он университету и
гимназии, которые находились в жалком
положении. Ломоносов немедленно начал в них преобразования. Он испросил сумму на
расходы по учебной части,
написал инструкцию для учащихся, увеличил их число и улучшил содержание, завел
регулярные
экзамены, требовал от каждого профессора краткой программы его науки, составил
новый регламент и
штат для университета и гимназии и настоял на покупке особого дома для помещения
их. Успех всех этих
мер был так действителен и очевиден, что в начале 1760 года оба заведения были
отданы ему в полное заведывание без всякого постороннего вмешательства.
Любопытно видеть крутые ем-
5
