чувство обиды из-за нападок
мачехи, он жаждал сопереживания. Ему нужно было человеческое участие и
понимание, а он его не находил нигде. Родная мать давно умерла. Отец вечно
занят своими делами, а когда заходит речь о Михаиле, склонен больше слушать
новую жену. . .
Меня оставил
мой отец И мать
еще в младенстве, Но воспринял меня Творец И дал жить в благоденствие.
Эти строки, написанные
Ломоносовым много лет спустя, точно передают его душевное состояние в ту пору,
когда он примерно на семнадцатом году жизни присоединился к раскольничьей
секте беспоповцев.
Раскольники, или
старообрядцы
то есть приверженцы старой веры, как уже говорилось, облюбовали Русский Север
еще во время религиозных гонений середины XVII века. Внешне старообрядчество
представляло собой протест против церковных нововведений, осуществленных при
патриархе Никоне. На деле же оно стало одной из характерных и ярких форм
антифеодальной борьбы. Народ отстаивал те самобытные начала своего жизненного
уклада, которые были освящены традицией, но подвергались неумолимому
разрушению усиливающимся крепостничеством. Борьба шла не на жизнь, а на
смерть. Не желая мириться с новым уставом, люди уходили в леса, собирались в
скиты, а в случае нападения или осады сжигали себя заживо в срубах на глазах у
потрясенных царских ратников. Раскольничество XVII века было исторически
неизбежным дополнением к другому стихийному движению народного протеста, каким
явилось восстание под руководством Степана Разина.
Юноша Ломоносов, несомненно, слышал
о гонениях на
раскольников. Память о них в Поморье была свежа. Прошло только пятьдесят лет
после разгрома и казни мятежных старцев Соловецкого монастыря в 1676 году и еще
меньше после огненной смерти протопопа Аввакума, полжизни отдавшего борьбе с
отцом Петра I, тишайшим царем Алексеем Михайловичем. Случались самосожжения и
в XVIII веке например, в 1726 году недалеко от Холмогор, когда Ломоносову
было пятнадцать лет.
Раскольники жили
дружно, всемерно
выручали своих единоверцев, в общении с окружающими показывали себя умелыми
дипломатами, несомненно, обладавшими большой силой логического и
нравственного воздействия на людей колеблющихся и недовольных. При некоторых
старообрядческих общинах создавались школы, где молодежь обучалась риторике и
грамматике. Старообрядцы привлекали к себе способных художников и певцов.
Сближение молодого
Ломоносова
с раскольниками правда, мы не знаем, как далеко и насколько глубоко оно
распространялось, казалось бы, обещало разрешить все мучившие его
вопросы. Однако
он вскоре познал, что заблуждает. Постоянная обращенность к делам небесным, а
не земным, их сектантская отъединенность от остальных людей, фанатическая
нетерпимость к малейшему проявлению индивидуальности все это вместе взятое
отпугнуло юношу от его временных братьев. Ломоносов с новой надеждой обращает
свой взор к учению, к наукам.
. . .
Знания, сообщавшиеся в Грамматике
и Арифметике, лишь на короткий срок утолили духовный голод
Ломоносова. То, что
он рано или поздно уйдет с Курострова, для него, надо думать, было
ясно. Вопрос
заключался лишь в том, где продолжить образование. От родственников и
односельчан он знал, что для серьезного изучения наук надо уметь читать и
писать полатные.
Рядом с
Куростровом, в
Холмогорах, архиепископ Варнака в 1723 году основал Словесную школу, но туда
Ломоносова как крестьянина не приняли бы. Впрочем, поэт М. Н. Муравьев отец
декабриста Никиты Муравьева, один из воспитателей Александра I, в молодости
своей 1770- 1771 побывавший на родине Ломоносова, считал, основываясь на
