введение
в немецкую поэзию Гюбнера Лейпциг, 1711 и др.
Ломоносов
настойчиво расширяет
свой кругозор, не только естественнонаучный, но и общий, как будто угадывая,
что высокая культура, основательная эрудиция в самых разных науках служат
залогом успешного продвижения вперед в любой специальной области.
Книги в ту пору
стоили очень
дорого. Утоляя свою страсть к знаниям, Ломоносов, кажется, забывает об этом,
и к февралю 1739 года, то есть к моменту женитьбы, долг молодого супруга
Елизаветы-Христины составил весьма значительную сумму. 10 января 1739 года
Ломоносов направил в Академическую канцелярию следующий список своих кредиторов
в Марбурге и соответствующий счет долгам:
Рименшнейдеру 199 руб.
Вирах 141 руб.
Аптекарю
Михелису 61 руб.
Учителю французского языка Раме 22 руб.
Книгопродавцу Миллеру 10 руб.
Портному 10 руб.
Учителю
танцев 5 руб.
Мамфорду 6 руб.
Башмачнику 15 руб.
Учителю фехтования 8 руб.
Всего
477 руб.
Скажут: аптекарю Михелису
Ломоносов задолжал больше, чем книгопродавцу Миллеру, а долг портному равен
долгу в книжной лавке, где ж тут страсть к книгам Но ведь был еще некто
Рименшнейдер,
был Вирах несомненно, ростовщики, у которых он взял около трех с половиной
сотен рублей, чтобы львиную долю из этой суммы снести торговцу книгами
и, несмотря
на это, остаться еще перед ним в долгу. . . Так или иначе, девятнадцатилетняя
Елизавета-Христина получила себе в мужья человека гениально
одаренного, увлекающегося,
до самозабвения преданного любимому делу и на редкость непрактичного в быту.
К тому же не
прошло и пяти
месяцев после женитьбы, как ей, уже готовившейся стать матерью, пришлось
расставаться с ним.
Курс обучения у Вольфа подошел
к концу. Еще в мартовском 1739 указе Академической канцелярии
Ломоносову, Виноградову
и Драйзеру говорилось, чтоб они к отъезду из Марбурга готовились и около
Троицына дни в нынешнем лете в саксонскую землю в Фрейбург для изучения
металлургии ехали. К середине лета все дела в Марбурге были приведены к
удовлетворительному для русских студентов завершению: получены свидетельства об
успехах в обучении от марбургских профессоров и пожалуй, не менее важное
деньги для уплаты долгов от Петербургской Академии.
9 июля, в шестом часу
утра, Ломоносов со своими
товарищами отправился во Фрейбург. Вот описание их отъезда из
Марбурга, принадлежащее
Вольфу. Оно дает несколько дополнительных штрихов к их групповому портрету и
свидетельствует о том, что Ломоносов, разделяя с Виноградовым и Драйзером
многие из увлечений, свойственных молодости, оставался верным главной своей
страсти страсти к наукам и был способен на самое искреннее и непосредственное
раскаяние:
Студенты. . . сели в экипаж у моего
дома, причем
каждому, при входе в карету, вручены деньги на путевые издержки. Из-за
Виноградова мне пришлось еще много хлопотать, чтобы предупредить столкновения
его с разными студентами, которые могли заметить его отъезд. Ломоносов также
еще выкинул штуку, в которой было мало проку и которая могла только послужить
задержкою, если бы я, по теперешнему своему званию проректора, не
предупредил этого. Затем мне остается только еще заметить, что они время свое
провели здесь не
