любопытный и неусыпный натуры
рачитель оные чрез Геометрию вымеривать, через Механику развешивать и через
Оптику высматривать станет, то весьма вероятно, что он желаемых тайностей
достигнет.
Можно понять изумление такого
проницательного и тонкого критика, как поэт К. Н. Батюшков, когда он спустя
более полувека по поводу приведенного отрывка писал: Здесь
удивляюсь, первое, красоте
и точности сравнения, второе порядку всех мыслей и потому всех членов периода,
третье точности и приличию эпитетов: все показывает, что Ломоносов писал от
избытка познаний. В самом изобилии слов он сохраняет какую-то особенную
строгую точность в языке совершенно новом. Каждый эпитет есть плод размышлений
или отголосок мыслей: догадливая геометрия, точная и замысловатая
механика, проницательная
оптика. Хотя эта восторженная оценка более касается слога Ломоносова, в ней
важно указание на избыток познаний как мощный творческий стимул.
Абсолютно
свободное владение
предметом, насыщенность научными и просветительными идеями, риторическая
простота изложения, отличающие Слово о пользе Химии, изумляют и по сей
день. Так,
например, говоря о том, что для решения задач по исследованию состояния
первоначальных частиц требуется весьма искусный Химик и глубокий Математик в
одном человеке, Ломоносов иллюстрирует эту очевидную для него, но мало
понятную для аудитории мысль замечательно доступным и точным, вещь выражающим
сравнением: Бесполезны тому очи, кто желает видеть внутренность вещи, лишаясь
рук к отверстию оной. Бесполезны тому руки, кто к рассмотрению открытых вещей
очей не имеет. Химия руками, Математика очами физическими по справедливости
назваться может. Это высказывание, а также идущее ниже утверждение, что, в
бесчисленных телах умножая и умаляя между частыми союзную силу взаимного
сцепления, великое множество разных путей любопытному Физику
отверзает, содержат
в общей форме идеи, которые будут развиты Ломоносовым во Введении в истинную
физическую химию 1752-1753, Опыте физической химии 1754, отчасти в Слове о
происхождении света 1756.
Но сейчас он перед
внимающим
собранием продолжает развертывать великолепный свиток со списком наук, ремесел,
искусств, в которых Химия играет роль первой помощницы: физиология, медицина,
фармакология, металлургия, геология, производство красителей, живопись и
мозаичное искусство, пороходелие, за которым Ломоносов закрепляет
принципиально оборонительные задачи: Не смеет ныне внезапный неприятель
тревожить покоящихся народов, но боится, чтобы. . . не токмо своей
добычи, но
и жизни не лишиться, ибо Химия сильнейшим оружием изобретением
пороха. Е. Л. умалила человеческую пагубу и
грозою смерти многих от смерти избавила
Философской кульминацией Слова о
пользе Химии является
страстный панегирик огню, занимающий центральное место и с точки зрения
содержания, и с точки зрения его расположения. Здесь стремление и способность
Ломоносова к построению универсальной концепции мира на им самим положенном
основании празднует свой настоящий триумф. Огонь это не только инструмент и
одновременно предмет познания. Это еще и главное условие существования
мира. Это
время вселенной. Это грандиозная метафора способа и смысла жизни:
Долго исчислять и
подробна
толковать будет, что чрез Химию в натуре открылось и впредь открыто быть
должно. Того ради одно только самое важнейшее в сем Ея действие ныне вам
представляю. Огонь, который в умеренной своей силе теплотою
называется, присутствием
и действием своим по всему свету толь широко распростирается, что нет ни
единого места, где бы он не был: ибо и в самых холодных, северных, близ
полюса лежащих краях, середа зимы всегда оказывает себя легким способом; нет
ни единого в натуре действия, которого бы основание ему приписать не было
должно: ибо от него все внутренние движения тел, следовательно, и внешние
происходят. Им все животные и зачинаются, и растут, и движутся; им
обращается кровь и сохраняется здравие и жизнь наша. . . Без огня питательная
роса и благорастворенный дождь не может снисходить на нивы; без него
заключатся источники, прекратится рек течение, погустевший воздух движения
лишится, и