атмосферное
электричество. Ломоносов
еще в предыдущее десятилетие заинтересовался этой проблемой. Тогдашний его
интерес выразился прежде всего в том, что он начал постоянно чинить
электрические воздушные наблюдения, делая записи в своем журнале, размышляя
над ними, штудируя соответствующую литературу. Наблюдения эти касались двух
атмосферных явлений: гроз и северных сияний. Сколь сильно в ту пору волновало
Ломоносова все связанное с атмосферным электричеством, свидетельствует его
Вечернее
размышление 1743, где он, еще не будучи готовым к изложению своих физических
идей в форме диссертации или специмена, высказал догадку о природе полярных
сияний, которую впоследствии развил уже научно, ссылаясь при этом на свое
стихотворение: . . . ода моя о северном сиянии, которая сочинена 1743 года, а
в 1747 году в Риторике напечатана, содержит мое давнейшее мнение, что
северное сияние движением Эфира произведено быть может.
Впрочем, академические
обстоятельства поначалу стимулировали его занятия в основном грозовым
электричеством. В письме от 15 августа 1744 года Л. Эйлер известил
Петербургскую Академию наук о том, что Берлинская Академия объявила конкурс на
решение задачи о причинах электрических явлений. На ту пору петербургские
ученые уже вели самостоятельную работу по этим проблемам. Наиболее активными
были Ломоносов и Георг-Вильгельм Рахман 1711-1753, один из Ломоносовских
наставников по Академическому университету в 1736 году. Начиная с 26 апреля
1744 года Ломоносов вел регулярные записи своих наблюдений над грозами. В том
же году занялся электричеством и Рахман. Письмо Л. Эйлера помогло им
активизировать свои исследования, в конечном счете и объединить их.
Но не только
общность научных
интересов подтолкнула Рахмана к Ломоносову. Это произошло во многом еще и
благодаря тому обособленному положению, которое занимал Рахман во
внутриакадемической
расстановке сил: не будучи русским, он и иностранцем не был.
Родился Рахман в
лифляндском
городе Перове ныне эстонский город Пярну, который всего лишь за несколько
месяцев до того был взят войсками графа Б. П. Шереметева и присоединен к
России. Первоначальное образование Рахман получил в Равеле ныне Таллинн, а
затем на собственном иждивении обучался физике и математике в Германии в
университетах Галле и Йены. Впрочем, в 1735 году, не закончив ни того ни
другого университетского курса, не удовлетворенный уровнем преподавания
вспомним
конфликт Ломоносова с Ганкелем, он приезжает в Петербург и зачисляется
студентом в Академию для занятий физическими науками под руководством
профессора Крафта. Год спустя у Крафта начал учиться и Ломоносов, приехавший
из Москвы: вполне вероятно, что они не однажды встречались в ту пору, но
подружиться, конечно же, не могли, так как вскоре Ломоносов был направлен в
Германию. В 1740 году Рахман становится адъюнктом, а еще через год уже
профессором физики. Работами по калориметрии, теплообмену и испарению
жидкости он завоевал европейский авторитет. Им была выведена формула
определения температуры смеси жидкостей формула Рахмана, и по сей день одна из
основных в теплофизике. Он выполнил целый ряд важных экспериментов по
теплоемкости и теплопроводности твердых тел, окруженных воздухом и
показал, что
наибольшую способность удерживать теплоту имеют латунь и медь, затем идет
железо, после чего олово и, наконец, свинец из всех исследованных. . . тел
имеет наименьшую способность удерживать теплоту Кроме того Рахман изобрел
несколько новых научных приборов- гидравлический испаритель для точного
определения количества испаряемой воды термометр для измерения среднесуточной
температуры воздуха, барометр особой конструкции.
Когда Рахман и
Ломоносов
приступили к изучению электрических явлений, эта область физики была на пороге
поистине революционных преобразований.
Вплоть до середины XVIII века
европейские ученые имели
дело лишь с кабинетным электричеством и, по существу, не прибавили ничего
качественно нового к представлениям древних греков, открывших само явление
электризации, наблюдая за способностью янтаря в
