происходящего. Когда
архивариус Иван Стафенгаген подал протокол последнего заседания Академического
собрания на подпись Ломоносову, тот, взглянув на список академиков в конце
протокола и увидев свою фамилию после Тауберта, совершил поступок, о котором
помянутый архивариус подал рапорт в Канцелярию, а именно свое имя из
вышеписаного
числа вычернил и приписал тут резоны свои, для чего он то сделал, и имя свое
подписал на самом верху выше всех.
Так же, как во
время его
первых столкновений с Шумахером после возвращения из Германии, 4 ноября 1753
года вопрос для Ломоносова стоял предельно естественно, благородно и просто:
именно потому, что погиб коллега, самой
смертью своею способствовавший приближению к научной истине, ученое сообщество
должно было и в уважение к его памяти, и во имя истины провести публичный акт.
Вновь этика и гносеология неразрывны в сознании Ломоносова. Его резоны
таковы: кто не со мной, а с Шумахером, тот действует на руку подлетам и
мракобесам, ибо проволочка с утверждением речи грозит обернуться остановкой
публичного акта, а тогда окажется, что смерть Рахмана произошла непонятно для
чего, то есть оказалась не только трагичной, но
бессмысленной, нелепой. Речь.
. . должна все объяснить. . . Ведь они же читали ее и не могли не
признать, что
все сообщаемое в ней ново, добыто на основе опытов, никем еще не
проводившихся. Чтобы увидеть это не надо обладать специальными
познаниями достаточно
простого общего кругозора просвещенного человека. На сумнительства коллег
более или менее компетентных в вопросах электричества, ответ
дан. Но говорение
продолжается. Так получайте же и знайте, кто на самом деле первый ученый
Академии. .
Шумахер тут же уселся за
составление рапорта президенту. Можно себе представить, с каким
удовлетворением выводил он слова о том, что виною всех академических
непорядков характеры, некоторым академикам сверх профессорского их
достоинства данные, что без соблюдения субординации и научные результаты
деятельности Академии будут плачевными, что для искоренения прекословии и
раздоров необходимо раз и навсегда указать, чтобы профессоры, характер
имеющие. . . должность свою исправляли по академическому регламенту. Трудно
сказать, чем бы все кончилось для Ломоносова, если б как раз в ту пору не
пришло из Москвы распоряжение К. Г. Разумовского о том, что ко всем делам
между академиками Канцелярия впредь никакого касательства не имеет.
Больше того: именно
4 ноября, когда
Ломоносов так смутил архивариуса И. Стафенгагена своими исправлениями в
протоколе Академического собрания, президент направил в Петербург предписание
срочно закончить все подготовительные работы к торжественному заседанию
Академии 26 ноября уточненная дата, а также ускорить печатание речи Ломоносова,
с которой он уже ознакомился по авторскому тексту, присланному в Москву.
Теперь Шумахер выступает уже как бы
сторонником
Ломоносова. 10 ноября, за две недели до публичного акта, после того, как в
течение трех с половиной месяцев он принял все доступные ему меры к остановке
Ломоносовской
речи и самого акта, Шумахер посылает Ломоносову письмо, в котором. .
. торопит
его: По приказанию его сиятельства г. гетмана, речь вашего благородия должна
быть произнесена в торжественном собрании 26 числа, напечатана, переплетена и
к сроку доставлена в Москву, а между тем время для того очень коротко, почему
дружески прошу вас поспешить корректурой или же дать согласие на то, чтобы
речь, которую ваше благородие послали его сиятельству, была напечатана. Так
как его сиятельству угодно было еще приказать, чтобы задачи были установлены в
Конференции, решено завтра утром около 11 часов созвать заседание, на которое
ваше благородие также будете приглашены.
Оказалось, что при желании все можно
сделать. И
сделать быстро. Успели и с подготовкой заседания, и с печатанием книжки. Она
была издана под заглавием Торжество Академии наук. . . празднованное публичным
собранием на другой день восшествия на престол ее императорского величества, то
есть ноября 26 дня 1753 года и включала в себя: 1. Программу, в которой
объявлялась задача на премию Петербургской Академии наук
