убежденным проповедником
воспринятого во Франции рационалистического подхода ко всем нормам языка, в
частности, к орфографическим. Он основывается на том соображении, что умеющий
человек несколько чужих языков знает, что в каждом языке живущем есть два
способа, как им говорить. Первый употребляют люди, знающие силу в своем
языке; а другой в употреблении у подлости и крестьян. Нормой, по убеждению
Тредиаковского, должно стать употребление умеющего человека. Он пишет: . . . я
объявляю, что то токмо употребление, которое у большей и искуснейшей части
людей, есть точно мною рожденное; а подлое, которое не токмо меня, но и
имени моего не разумеет, есть не употребление, но заблуждение, которому
родней
отец есть незнание. Ломоносов же в подобных случаях исходил не из обыкновений,
принятых в изрядной компании, а из речевой практики всех слоев народа, и
одна из самых регулярных ссылок, проводимых в Ломоносовской грамматике ссылка
на то как все говорят.
Таким
образом, две
лингвистические крайности предстояло преодолеть Ломоносову в Российской
грамматике, с одной стороны, наивный эмпиризм Смотрицкого и его
последователей, а с другой гипертрофированный рационализм французских
теоретиков и их последователей. Он блестяще справился с этой
задачей, полагаясь
на свою совершенно удивительную языковую интуицию, помноженную на отличное
знание древних, западноевропейских, славянских и восточных языков, но самое
главное на уважительное, исследовательские бережное отношение к родному языку,
к внутренней логике его развития. Единственный путь создания языковой
нормы не
предписывать законы языку, а выявлять их в языке. Вот что примерно стоит за
Ломоносовской
установкой на то, как все говорят.
Кстати, Российская грамматика
написана на редкость ясным и внятным языком в отличие от книги Смотрицкого и
филологических сочинений Тредиаковского. Это пособие в прямом смысле
слова. Оно
состоит из шести глав или наставлений: Наставление первое. О человеческом
слове вообще, Наставление второе. О чтении и правописании
российском, Наставление
трете. О имени, Наставление четвертое. О глаголе, Наставление пятое. О
вспомогательных или служебных частях слова, Наставление шестое. О сочинении
частей слова в последнем случае речь идет, конечно же, не о
словотворчестве, а
о синтаксисе.
Не все выдержало
проверку
временем в конкретных лингвистических построениях
Ломоносова. Так, например, он
говорил о десяти временах русских глаголов кстати, глава о глаголе самая
большая
в сочинении. Но такую серьезную, с сегодняшней точки зрения, ошибку ни в
коей мере нельзя относить на индивидуальный счет Ломоносова. Российская
грамматика отражала объективное положение дел в русском языке: в ту пору в
самом языке дифференциация форм времени и вида еще далека была от полного
завершения. Ломоносов объяснял проникновение формы двойственного числа в
русский язык обилием в Древней Руси переводов с греческого сейчас это
объяснение выглядит наивным. Но форму двойственного кисла Ломоносов отвергал
как чуждую грамматическому строю русских имен и в этом его заслуга Вот почему
говоря о просчетах Российской грамматики необходимо постоянно иметь в виду, что
все они лежат как бы на периферии Ломоносовской мысли где-то в области
отдельных частностей На главном же направлении Ломоносов остается глубоко прав
и по сию пору.
Впрочем, частности частностям
рознь. В Российской грамматике в таком обилии разбросаны частные и глубоко
верные наблюдения над живым народным словоупотреблением, свежие, чреватые
глубоким лингвистическим смыслом примеры, что им не перестают удивляться
языковеды вот уже более двухсот лет. Ломоносов на основе этих частностей и
подробностей приходил к новаторским выводам, например, о том, что инфинитив
может употребляться в значении повелительного наклонения быть по сему, что с
добавлением частицы было тот же инфинитив имеет неопределенное значение Мне
было говорить и т. д. Великий русский филолог XIX века Ф. И. Буслаев писал
об этой стороне Российской грамматики: Эти подробности, впервые собранные из
уст народа с необыкновенной проницательностью, ученою и артистическою
тонкостью художника и
