философских трактатов и статей
и воспринимался современниками прежде всего как одический поэт о его научных
трудах мало кто из них мог судить компетентно, роль его в формировании русской
философско-публицистической прозы велика. Он умел быть философом и в
своих, казалось
бы, сугубо специальных трудах, будь то Явление Венеры на Солнце, Краткое
руководство к красноречию или предисловие к учебнику физики. Книги эти читали
все образованные люди, их обсуждали, они вызывали желание спорить. Читатель
черпал в них не только сведения по соответствующим частным вопросам, но и
вбирал в себя их серьезный и злободневный философский подтекст.
Глава IV
Он человек был в полном смысле
слова. Шекспир. Гамлет
Ожесточенная борьба идей, которой
отмечен век Просвещения, характеризовала не только взаимоотношения между
наукой и религией она определяла внутреннюю жизнь самого вольного
философствования. Естествоиспытатели, философы, поэты представители новой
традиции европейской мысли, выходившей из-под церковной опеки, были далеки от
единодушия и в своей сфере. Противоборство шло, что называется, не на жизнь,
а на смерть. Научная и литературная полемика эпохи выдвинула целый ряд
вопросов огромного этического значения.
Главный в этом смысле
вопрос, который должны были
задать себе участники перед тем, как вступить в схватку, можно сформулировать
примерно так: что есть вольное философствование поиски истины или же поиски
способов самоутверждения пусть даже и в ущерб Истине Отношение к этому вопросу
выявляло не только творческую возможность мыслителей, но и чисто человеческую
их сущность. Дело в высшей степени осложнялось еще и тем, что век был именно
веком Просвещения
. Иными
словами, сама общественно-культурная обстановка настраивала сражающихся на
завоевание возможно большего количества умов. Незамедлительный, по
возможности всеобщий отклик вот цель, к которой стремится просветитель и вне
которой вся его деятельность попросту теряет смысл.
Ломоносов
самоутверждался в
отыскании Истины. Это тот случай, когда самоутверждение равно
самоотречению. Вспомним
финал оды 1742 года:
Красуйся, дух
мой восхищенный,
И не завидуй тем творцам, Что носят лавр похвал зеленый: Доволен будь собою
сам.
Для человека, взыскующего
Истины, это, по существу, единственный путь. Внешние похвалы не обязательны,
а подчас и досадны. Не обязательны они, потому что достигнутая Истина сама
по себе награда, выше которой ничего нет. А досадны потому что хвалят чаще
всего человека, а не то, к чему он устремился и чего он достиг. Точно так же
должно относиться и к непониманию или даже нападкам окружающих: Истина здесь
уже будет не столько даже наградой, сколько поддержкой. Так или
иначе, Ломоносов
вполне отдавал себе отчет в том, что высокое равнодушие к похвалам главное
этическое условие постижения Истины. Он, вне всякого сомнения, узнал бы
много своего в пушкинских стихах:
Ты
царь, живи один; дорогою свободной
