На все
несмотря, еще есть вам
время обратиться на правую сторону. Я пишу ныне к вам в последний раз, и
только в той надежде, что иногда приметил в вас и добрые о пользе российских
наук мнения. Еще уповаю, что вы не будете больше ободрять недоброхотов
российским ученым. Бог совести моей свидетель, что я сим ничего иного не ищу,
как только чтобы закоренелое несчастие Академии пресеклось. Буде ж еще так
все останется и мои праведные представления уничтожены от вас будут, то я
забуду вовсе, что вы мне некоторые одолжения делали. За них готов я вас
благодарить приватно по моей возможности. За общую пользу а особливо за
утверждение наук в отечестве и против отца своего родного восстать за грех не
ставлю. Итак, ныне изберите любое: или ободряйте явных недоброхотов не токмо
учащемуся российскому юношеству, но и тем сынам отечества кои уже имеют
знатные в науках и всему свету известные заслуги Ободряйте чтобы Академии чрез
их противоборство никогда не бывать в цветущемсостоянии, и за то ожидайте от
всех честных людей роптания и презрения или внимайте единственно действительной
пользе Академии. Откиньте пыления опасных противоборников наук российских не
употребляйте Божьего дела для своих пристрастий дайте возрастать свободно
насаждению Петра Великого Тем заслужите не токмо в прежнем прошение но и
немалую похвалу что вы могли себя принудить к полезному наукам постоянству.
Что ж до меня
надлежит, то я к
сему себя посвятил, чтобы до гроба моего с неприятелями наук российские
бороться,
как уже борюсь двадцать лет; стоял за них смолоду, на старость не покину.
2
Литературная полемика середины
XVIII века была целенаправленной и одновременно сумбурной, была исполнена
неуклюжего остроумия и отличалась какою-то даже задушевной ожесточенностью.
Ломоносов, сразу
по
возвращении из Германии выдвинувшийся на первое место среди тогдашних
поэтов, вскоре
сделался мишенью для нападок со стороны собратьев по поэтическому
цеху, пародий,
эпиграмм. Одну из первых эпиграмм на Ломоносова написал Тредиаковский, у
которого еще с того момента, как в Петербурге было получено Письмо о правилах
Российского стихотворства 1740, накопился большой счет претензий и обид:
трудно было, но приходилось делить с ним первенство в стихотворной
реформе; трудно
было, но приходилось признавать победу од иамбических Ломоносова и Сумарокова
на состязании по переводу 143-го псалма; трудно было, но приходилось
считаться с мнением Ломоносова об окончаниях имен прилагательных и т. д. и т.
п. Раздражение против грубого помора, который не хотел признавать не только
выстраданных им идей, но вообще самой логики его научного и поэтического
творчества вылилось в форме эпиграммы, названной, впрочем, басней
Самохвал:
В
отечество свое как прибыл некто вспять,
А не
было его там почитай лет с пять,
То
завес пред людьми, где
было их довольно,
Дел
славою своих он похвалялся больно,
И
так уж говорил, что не нашлось ему
Подобного
во всем, ни ровни по всему:
А
больше, что плясал он в
Родосе исправно
И
предпочтен за то от общества
преславно,
В чем
шлется на самих Родбсцев
ныне всех,
Что почесть получил великую от
тех.
Из
слышавших один ту похвальбу всегдашнюю
Сказал
ему: что нам удачу
знать тогдашнюю
