предназначении, осознаваемая
именно в политических терминах, образ литературной славы, вырастающий на
реальной основе военно-экспансионистских устремлений Римской империи Я буду
возрастать повсюду славой, Пока великий Рим владеет светом. И вместе с
тем это
снова Ломоносов, который и здесь сказался: Отечество мое молчать не будет, Что
мне беззнатной род препятством не был. . . и т. д.
Можно
было бы привести еще много примеров Ломоносовских приложений из Овидия и
Лафонтена, из Вергилия и Камоэнса, из Клавдиана и Вольтера и других
поэтов, примеров,
показывающих удивительную способность Ломоносова перевоплощаться в дух чужих
народов и одновременно оставаться самим собою.
Поэзия Ломоносова это пиршество
свободного и
здорового духа, вырвавшегося на всечеловеческий простор, осознавшего свое
изначальное родство со всем миром, пиршество, на котором он, по прекрасному
выражению В. Ф. Одоевского, черпал изо всех чаш, забыв, которая
своя, которая
чужая.
Заключение
Не бездарна та
природа, Не
погиб еще тот край, Что выводит из народа Столько славных то и знай, Столько
добрых, благородных, Сильных любящей душой, Посреди тупых, холодных И
напыщенных собой
Н. А. Некрасов
Академик С. И.
Вавилов писал: Ломоносову
по необъятности его интересов принадлежит одно из самых видных мест в
культурной истории человечества. Даже Леонардо да Винчи, Лейбниц, Франклин и
Гете более специально и сосредоточенны. Замечательно при этом, что ни одно
дело, начатое Ломоносовым, будь то физико-химические исследования или
оды, составление
грамматики и русской истории, или организация и управление
фабрикой, географические
проекты или политико-экономические вопросы, все это не делалось им против
воли или даже безразлично. Ломоносов был всегда увлечен своим делом до
вдохновения и самозабвения; об этом говорит каждая страница его литературного
наследства.
В нем
поражает удивительная органичность его натуры, всегда стремившейся через любой
предмет, через любую частность постичь мир в его универсальном
единстве. Неизменная
способность в каждый данный момент видеть мир в дивной разности, не дробя при
этом самой целостности впечатления, эта отличительная черта Ломоносовского
гения являлась одновременно одной из коренных черт русского сознания вообще.
Появление Ломоносова было подготовлено
всем
предшествующим, более чем восьмисотлетним развитием русского
мироведения, которое
по преимуществу выступало именно в поэтически непосредственной форме:
Отчего у нас
начался белый
свет Отчего у нас солнце красное Отчего у нас млад светел месяц Отчего у нас
звезды частые
