когда под давлением придворной
моды католическому духовенству пришлось окончательно отказаться от бороды и
когда ее сторонники предпринимали последние отчаянные попытки отстоять ее
право на существование. Сочинение Валериано читали, конечно, и высшие
русские иерархи, в кругу которых наблюдался в ту пору немалый интерес к
латинской церковной и околоцерковной литературе, и раскольничьи
начетчики, которые
не переставали поносить католических священников за бритье
бород. Читал, вероятно,
это произведение и Ломоносов: когда в припеве к «Гимну бороде» он посмеивался
над тем, что борода «не крещена», он пользовался цитируемым в памфлете
Валериано (стр. 14 по изданию 1613 г. ) аргументом западноевропейских
брадоборцев. Тем чувствительнее воспринимали эту насмешку русские носители
бород.
Не мешает
добавить, что вопрос
об обязательном бритье бород, весьма остро поставленный Петром I на исходе
XVII в. , продолжа\ занимать правительственные круги и в Ломоносовское время.
Так, в начале 1748 г. Сенату и Синоду докладывалось, что «в Российской
империи многие разных чинов люди, в противность состоявшихся
указов, упрямством
своим ходят в неуказном платье и носят бороды». Сенату пришлось
разъяснять, что
отпускать бороду не имеет права никто, «опричь священного и церковного причта
и крестьян», и грозить нарушителям штрафами (ПСЗ, 9479; Полное собрание
постановлений и распоряжений по Ведомству православного исповедания Российской
империи, т. III, СПб. , 1912, стр. 130—131). Что же касается ношения
бород церковниками, то Синод рассматривал это не как право, а как непременную
обязанность духовных лиц. В том самом 1756 г. , когда появился ломоносовский
«Гимн», Синод строго наказал некоего иеромонаха за то, что он, находясь в
Голштинии, сбрил бороду и усы (ЦГИАЛ, ф. 796, оп. 296, № 202, Протоколы
Синода, 1756 г. ).
«Гимн бороде»
сразу же, после
того как был сочинен, получил весьма широкое распространение. Об этом можно
судить по тому значительному количеству его списков, которое дошло до нас. Они
отысканы и в Петербурге, и в Москве, и в Костроме, и в Ярославле, и в
Казани, и в Красноярске, и даже в Якутске, где содержавший «Гимн»
рукописный сборник, принадлежавший местному купцу Ф. В. Макарову, датирован
последним «свсеручко» 2 марта 1768 г. (ГПБ, О. XVII. 17, л. 1 об.
). Синод
выра-зиле я точно, сказав, что «пашквильные» ломоносовские стихи «проявились
в народе» («Чтения в имп. Обществе истории и древностей
российских», 1865, кн.
I, отд. V, стр. 59) «Гимн бороде», судя по тем же спискам, стал
достоянием не одних только образованных верхов столичного общества: им
заинтересовались и губернские чиновники, и сибирские купцы. Успех
«Гимна», как
правильно отмечалось предшествующими комментаторами, объяснялся главным
образом его антиклерикальной направленностью в духе уже входившего в моду
«вольтерьянского» вольнодумства, в какой-то
