родительский престол, милосердие и
щедроты на всех
изливает, как милосердая Елисавета, и к трудам в государственном правлении
спешит и прилежит, как неутомленный Великий Петр»
(Соловьев, кн. V, стлб. 1241).
В манифесте о восшествии Петра III на престол повторялось примерно то же самое:
новый
император обещал подражать «щедротам и милосердию» Елизаветы Петровны и «во
всем последовать стопам» Петра I (ПСЗ, 11390). Трудно определить, что в
содержании
этих текстов принадлежало самому Петру III и что придумал от себя их фактический
сочинитель, но
они были обнародованы, и Ломоносов поймал императора на слове. Ты обещаешь
быть щедрым, как Елизавета, и во всем следовать примеру Петра I; так слушай
же из их собственных уст, к чему тебя обязывает это обещание: такова схема
первой половины оды. Загробная речь Елизаветы Петровны и монолог «духа
Петрова» являются центральной, наиболее важной ее частью.
В речи, которую Ломоносов произносит
от имени Елизаветы
(стихи 37—50), и в том вступлении, которое он предпосылает этой речи от себя
(стихи 20—36), сильнее и явственнее всего звучит мотив заботы о безопасности
и международном авторитете Отечества («блюла Отечество от бед»; «Отечество
тобой, Героем, превыше будет всех держав»), и о
благосостоянии, чести, ограждении
прав и культурном развитии русского народа («. . . для Россов
счастья, славы»,
«. . . храни, возвысь народ, моей опасностью
спасенный», т. е. избавленный
от бироновщины). Ломоносов требует, чтобы новый император проникся русским
патриотизмом. Это требование было как нельзя более уместно в обращении к
монарху, про которого было известно, что Голштиния ему дороже, чем
Россия, и
что он не упускает случая открыто щегольнуть своим презрением к боевым
качествам русского солдата. Ломоносовская Елизавета внушительно предупреждает
племянника, что одними обещаниями, * данными в манифесте, народ не
удовольствуется: только дела заставят его поверить, что Петр III действительно
идет по стопам
деда («Уверь всех, мной благословенный, что ты Петров и Аннин плод»).
Речь «духа Петрова» (строфы 8—12)
пространнее и богаче
содержанием. Она построена в форме обращения не к Петру III, а к умершей
Елизавете, и это
сделано неспроста. Петр I, перечисляя дела дочери, которые достойны, по его
мнению, похвалы, настаивает, чтобы внук шел дальше по тому же самому пути
(«тою же стезею»). Таким способом вводится в оду второй мотив: мотив разумной
преемственности во внешней и внутренней политике. Этот мотив
противопоставляется опрометчивым мечтам Петра III о коренной ломке в той и
другой
области. Но первый мотив, патриотический, отнюдь не заглушён вторым: на
первом месте и здесь спокойствие
России, «Отчества», народа, «своих». Облегчай
существование «своим», т. е. русским, охраняя их от врагов, — таков
основной завет «духа Петрова» («Чтоб руку Он своим для льготы и мечь против
врагов простер»). Далее задачи внешней и внутренней политики уже
конкретизируются. Елизавета Петровна удачно
