М.В.ЛОМОНОСОВ ТОМ 9 СЛУЖΕБΗЫΕ ДОКУМЕНТЫ

тей был немедленно, в тот же день, и притом без обычного в таких случаях препроводительного указа Канцелярии представлен Таубертом в Академи­ческое собрание, которое определило дать его на прочтение академикам (Протоколы Конференции, т. II, стр. 516). Рукопись была прочтена в пер­вую очередь тремя академиками, причастными к исторической науке, , а именно Ломоносовым, Миллером и И. Э. Фишером, причем все трое, не будучи знакомы с репортом Шлёцера, поняли свою задачу так, что должны высказаться лишь о возможности опубликования представленной Шлёцером работы. Миллер и Фишер высказались по этому вопросу хоть и сдержанно, но положительно (Кеневич, стр. 418), Ломоносов же дал публикуемый отрицательный отзыв.

Возражения Ломоносова направлены в основном против одного из че­тырех прочитанных им этюдов, а именно против того, где Шлёцер гово­рит, что после утверждения на Руси христианства „русский язык не только был дополнен большим количеством греческих слов, но изменил под влия­нием духа греческой речи и весь свой строй настолько, что сведущий в обоих языках человек, читая книги наших древнейших писателей, может иной раз подумать, что читает не русский, а греческий текст, переска­занный русскими словами" (Кеневич, стр. 410). О родстве славянских языков с греческим и некоторыми другими европейскими языками и о про­никновении греческих слов и оборотов речи в древнерусский литератур­ный язык Шлёцер толковал как о новом своем открытии, не упомингя о том, а может быть, и не зная, что задолго до него и притом несрав­ненно точнее и тоньше об этом говорил в печати Ломоносов (см. т. VII наст, изд. , стр. 391, 587—588, 590). Но Ломоносова возмутило в данном случае не это вольное или невольное умолчание, а то обстоятельство, что Шлёцер, не отличая церковно-славянского языка от древнерусского лите­ратурного, явно преувеличивал влияние греческого языка, выдавая по­следний за основу древнерусской письменной речи. Это резко противо­речило взгляду Ломоносова, который, не отрицая наличия , в славенском языке греческого изобилия" и приянавая что оттуду умножаем доволь­ство российского слова" т е русского литературного языка утверждал, однако со всей настойчивостью что российское слово" сложившееся не на греческой а на восточнославянской основе и собственным своим достатком велико" (там й(е * xök^kg документ 270). Разногласие Ломо­Носова с Шлёцером шло собственно еще глубже: в суждениях Шлёцера крылось полное отрицание русской самобытной дохристианской к ѵльт ѵрьі которое Шлёцер распространял и на область литературного языка по мнению же Ломоносова ко времени владения Владимирова" т' е к концу X в древнерусский литературный язык достиг уже такой высо­кой степени''самобытного развития, что мало чем отличался от языка XVIII в и бы \ понятен современным Ломоносову русским людям (т ѴІЕ