и 17
декабря 1759 г. предлагал,
правда в очень осторожной форме, привести дело к окончанию, „ежели
намерение будет пресечь чинимые некоторыми гг. профессорами пространнейшие
примечания и все возражения" (Билярский, стр. 410).
О плане новых
академических
зданий см. т. X наст, изд. , документы 428 и 429.
319
Печатается по
собственноручному
черновику (ААН, ф. 20, оп. 1, № 1, лл. 374—375 и № 2, л. 359).
Латинский текст
впервые
напечатан — Билярский, стр. 407—408. Русский перевод публикуется впервые.
Датируется
предположительно по
дню экстраординарного заседания Академии Наук — 11 января 1760 г. , где
произнесена была Ломоносовым публикуемая речь.
Из текста
публикуемого
документа можно заключить, 1) что в промежуток времени между 7 декабря 1759 г.
(см. документ 318) и 11 января 1760 г. Ломоносов видался с президентом
Академии, докладывал ему о затянувшемся рассмотрении своих проектов, но не
добился их утверждения, а получил предписание передать эти проекты на
обсуждение Академического собрания, 2) что когда 11 января 1760
г. Академическое
собрание было специально для этого созвано, Ломоносов не стал докладывать
текст регламента, а, ссылаясь на желание президента, поставил на обсуждение
только два вопроса: одобряет ли Собрание намеченные Ломоносовым привилегии
Университета и признает ли оно нужной его инавгурацию.
Последнее
подтверждается и
протоколом этого экстраординарного собрания, который занимает всего шесть
печатных строк и гласит, что в заседании участвовали все академики, что на
поставленные Ломоносовым два вопроса им было предложено дать тут же письменные
ответы и что, собрав эти ответы, Г. Ф. Миллер на следующий день представил
их в Канцелярию со своим отзывом (Протоколы Конференции, т. II, стр. 443).
И
ответы академиков, и отзыв
Миллера опубликованы (Билярский, стр. 409—415, где они по недосмотру
напечатаны вперемешку с более ранними отзывами И. А. Брауна и К. Ф. Модераха
о проектах двух регламентов). Все академики, кроме Миллера, одобрили в
общем предложенный Ломоносовым проект университетских привилегий и единодушно
высказались за необходимость устроить инавгурацию. Разногласия вызвал только
один весьма незначительный вопрос: присваивать ли академикам и профессорам
Университета одинаковые или неодинаковые ранги. Миллер остался при особом
мнении: он считал, что „привилегию надлежит"