ние желудка чрез
ядение и питие, долгое сидение ночью и иные, к сим подобные.
Вторая из
помянутых книг, которую
я ныне пройти хочу, пишет: De Aqua medicina universal! («О воде, как о общем
всех
болезней лекарстве»). Многие медики о том старались, как бы им, особливо
чрез химию, способ найти против каждой болезни. Однако в сем случае, равно
как и в других многих трудных вещах, еще по сие время при одном желании
осталось, и не без основания верить можно, чтобы такое общее лекарство против
всех болезней когда сыскано было. Ибо мы, по свидетельству самых лучших
докторов, не имеем поныне еще и такого средствия, которое бы только едину
болезнь всегда верно и безопасно вылечить могло, но как и тому статься
можно, чтобы
лекарство сыскать, которое бы против всех болезней довольно силы имело. Многие
надеются, что в лекарстве, называемом хина, несомненная помощь против
лихорадки находится, во ртуте против французской болезни, в селитре против
чрезмерно разжаревшей крови, в опии против всяких досадностей тела; лекарства,
в которых несколько железа примешано, служат против болезней селезенки, сера
добра для груди, боброва струя укрепляет нервы, все горькие вещи добры для
испорченного желудка и против водяной болезни, и проч. Однако прилежное и
осторожное искусство учит много раз тому противно, и лекарства действуют не
токмо по одному состоянию своих собственных сил, но купно и по свойствам того
тела, которое их принимает. Напоследи, не допускают также толь многоразличные
причины наших болезней, подобно как и разные роды тела человеческого, ни
единому такому универсальному средствию нас от всяких телесных недугов
свободить. После сего, что остается нам еще за надежда, когда мы
рассудим, что
наше смертное тело, , которое всегда во всех своих частях к согнитию склонно и
только от одного беспрестанного движения крови и других в ней содержащихся
соков в добром состоянии сохраняется? Где такие средствия взять, которые сие
движение в непрерывном продолжении сохранить могут? Понеже довольно
известно, что
оные сосуды, в которых сии жидкие материи текут и которые от большей части
почти непонятно малы, помалу переменяются. Для того, ежели случится, что
един из самых малых сосудцев несколько от натурального напряжения послабится
или
пожестчае будет, нежели как ему быть должно, то оная жидкая материя, которую
он в себе имеет, остоится, помалу загноится и заразит купно тое, что близ
себя найдет. Откуду неисцелимые, а особливо внутренные вреды рождаются, и
оттуду происходит, что человеческое здание не иначе, как и другая
составленная