Анакреон ближе жизнерадостному
мироощущению Ломоносова, чем мрачная отчужденность последнего представителя
патрицианского Рима. Ломоносов хочет соединить высокое чувство долга, верность
своим идеям и служение отечеству с полной радостей и чувственного наслаждения
земной быстротечной жизнью. Но, не отказываясь от житейских радостей, надо
прежде всего помышлять об общественном благе.
Разговор с
Анакреоном
заканчивается двумя стихотворениями. В первом Анакреон обращается к
прославленному в Рядской стороне живописцу Апеллесу и просит его написать
портрет его милой, причем подробно и с упоением перечисляет ее прелести. Во
втором Ломоносов тоже обращается к живописцу, дабы потщился написать мою
возлюбленную мать:
О мастер в
живопистве первой, Ты
первой в нашей стороне. . . Изобрази Россию мне. Изобрази ей возраст зрелой И
вид в довольствии веселой, Отрады ясность по челу, И вознесенную главу.
В Разговоре с Анакреоном
Ломоносов изложил те моральные принципы, которыми он руководствовался в
течение своей жизни. И, разумеется, не случайно, что в близком по времени
письме к типичному царедворцу, лишенному каких бы то ни было моральных устоев,
Григорию Теплову, Ломоносов вспоминает свое собственное терпение и
благородную упряжку и смелость к преодолению всех препятствий, что дает ему
силы бороться за свое дело до последнего дыхания.
Разговор с
Анакреоном
приоткрывает завесу, скрывавшую общественно-политические и литература нее
взгляды Ломоносова, которые он не имел возможности высказать в своих
официальных хвалебных одах. Уже одно то обстоятельство, что Ломоносов затеял
общественно-философский спор с Анакреоном, свидетельствует, как он был чужд
придворному пониманию литературы.
