Гудением, Кеплером и
Ньютоном, создавшими новую
астрономию:
Астроном весь свой
век в
бесплодном был труде, Запутан циклами; пока восстал Коперник, Презритель
зависти и варварству соперник. В средине всех Планет он Солнце
положил, Сугубое
Земли движение открыл. Одним круг центра путь вседневный совершает, Другим
круг Солнца год теченьем составляет,
Он
циклы истинной Системой растерзал И правду точностью явлений доказал.
Учение Коперника для
Ломоносова несомненно и подтверждено всем ходом науки. Ломоносов славит
пытливую мысль ученых, которых не могут остановить никакие происки темных
невежд, ханжей и лицемеров:
Клеантов не боясь
мы пишем все согласно,
Что истине они противятся напрасно. В безмерном углуби пространстве разум
свой, Из мысли ходим в мысль, из света в свет иной.
Со всей страстью Ломоносов
обрушивается на тех, кто боится выводов науки и не отваживается искать
естественных причин грозных явлений природы:
Дабы
истолковать, что молния и
гром, Такие мысли вое считает он грехом.
Он смело говорит о праве науки
исследовать явления природы независимо от предполагаемой божественной воли и
прямо спрашивает:
Когда в Египте хлеб
довольный
не родился, То грех ли то сказать, что Нил там не разлился
Этим пугливым невеждам
Ломоносов противопоставляет дерзкую мысль ученого, которого он сравнил с
Прометеем, похитившим небесный огонь на благо людям. А может быть, подвиг
Прометея и жестокая казнь, которой его подверг Зевсе, всего лишь поэтически
приукрашенный рассказ о расправе темных невежд над искусным ученым полусерьезно
спрашивает Ломоносов.
