девший новым стихом, заменил сомнительные
места перевода виршами собственного сочинения, которые резали слух рядом с
гладкими и звучными стихами Поповского. При печатании книги Поповский выделил
эти вставки более крупным шрифтом, отчего они еще больше бросались в глаза, и
хотел оговорить в предисловии, кому они принадлежат. Но этого ему не
позволили.
Гонения на
передовую науку
крайне раздражали Ломоносова, метнувшего, наконец, в лагерь своих врагов
злую сатиру.
С конца 1756 года по Петербургу
стали расходиться по рукам списки стихотворной сатиры, озаглавленной Гимн
бороде.
Не роскошной я
Венере, Не
уродливой Химере В минах жертву воздаю: Я похвальна песнь пою Волосам от всех
почтенным, По груди распространенным, Что под старость наших лет Уважают наш
совет.
Ношение бороды после Петра, усиленно
насаждавшего брадобритие, было отличительной особенностью старообрядцев и
православного духовенства. Старообрядцы, считавшие бороду признаком особенного
благочестия и даже ангельского облика, должны были платить за ношение бороды
огромную пошлину, доходившую до пятидесяти рублей, или, как говорит
Ломоносов:
Борода в казне
доходы Умножает
по вся годы; Керженцам любезный брат С радостью двойной оклад В сбор за оную
приносит, И с поклоном низким просит В вечный пропустить покой Безголовым с
бородой.
