А. МОРОЗОВ ЛОМОНОСОВ

девший новым стихом, заменил сомнительные места перевода виршами собственного сочинения, которые резали слух рядом с гладкими и звучными стихами Поповского. При печатании книги Поповский выделил эти вставки более крупным шрифтом, отчего они еще больше бросались в глаза, и хотел оговорить в предисловии, кому они принадлежат. Но этого ему не позволили.

Гонения на передовую науку крайне раздражали Ломоносова, метнувшего, наконец, в лагерь своих врагов злую сатиру.

С конца 1756 года по Петербургу стали расходиться по рукам списки стихотворной сатиры, озаглавленной Гимн бороде.

Не роскошной я Венере, Не уродливой Химере В минах жертву воздаю: Я похвальна песнь пою Волосам от всех почтенным, По груди распространенным, Что под старость наших лет Уважают наш совет.

Ношение бороды после Петра, усиленно насаждавшего брадобритие, было отличительной особенностью старообрядцев и православного духовенства. Старообрядцы, считавшие бороду признаком особенного благочестия и даже ангельского облика, должны были платить за ношение бороды огромную пошлину, доходившую до пятидесяти рублей, или, как говорит Ломоносов:

Борода в казне доходы Умножает по вся годы; Керженцам любезный брат С радостью двойной оклад В сбор за оную приносит, И с поклоном низким просит В вечный пропустить покой Безголовым с бородой.