тли, что в Академии много
беспорядков, и как только управится с более важными делами, то не замедлит
поставить ее на лучшую ногу. Легко себе представить, какие порядки собирался
навести Петр III, если его первым распоряжением по Академии наук было
отпечатать голштинский устав.
Больной и
одолеваемый самыми
мрачными раздумьями, Ломоносов продолжает научные занятия, производит
астрономические наблюдения и работает над изобретением новой катодиоптрической
зрительной трубы с одним зеркалом. О ней он собирается говорить на
торжественном заседании Академии наук 30 июня, назначенном на другой день
после Петрова дня тезоименитства нового императора. Латинская речь Ломоносова,
подготовленная и даже отпечатанная к этому дню, суха и сдержанна. Ломоносов
говорит о технических деталях изобретения и лишь в конце, в качестве
обязательного поклона императору, скупо и нехотя говорит о том, что при
покровительстве Петра в сонме прочих наук возрастет и астрономия.
К
счастью, Ломоносову не
пришлось произнести этой речи. 28 июня 1762 года полоумный император был
свергнут.
Вступая на
престол, Екатерина
взывала к патриотическим чувствам русских людей и, чтобы оправдать
переворот, обвиняла
низвергнутого Петра III в том, что он законы в государстве все пренебрег. Она
обвиняла его в ненависти к отечеству, в оскорблении народа и в том, что он
доходы
государственные расточать начал неполезными, но вредными государству
издержками. . . Армию всю раздробил. . . дав полкам иностранные, а иногда
развращенные виды. Манифест, выпущенный 28 июня 1762 года, говорил о
мире, заключенном
низложенным Петром III с Пруссией: Слава Российская, возведенная на высокую
ступень своим победоносным оружием чрез многое свое кровопролитие, заключением
нового мира с самым ее злодеем, отдана уже действительно в совершенное .
порабощение.
Екатерина даже
заявила в манифесте, объявлен
