в
глубокой пучине. Того ради,
ты мне с высокая тверди простри длань, и тем избавь меня от оных многих вод
пучинных. 30 Зато сумароковское
переложение этих же строк 143-го псалма Тредиаковский осудил за излишнюю
смелость метафор и разрыв логических связей. У Сумарокова было:
Простри с
небес свою зеницу, Избавь
мя от врагов моих; Подай мне крепкую десницу, Измир мя от сынов
чужих. Разрушь бунтующие народы, И
станут брань творящие воды.
По поводу двух последних строк
Тредиаковский иронизировал: Прошу, государь мой, сказать мне, что значит
стать брань творящим водам стать водам есть несвойственно,
а стать
водам брань творящим и того несвойственное. Но пускай станут брань творящие
воды, только ж бы не останавливались она от того, что разрушатся бунтующие
народы: ибо сия авторов логика весьма подобна есть следующему заключению: стоит
сегодня палка в углу: того ради завтра дождь будет. 31
Ломоносов в свое переложение
143-го псалма привнес и другие метафоры библейского же стиля, такие как:
Смотреть
врагов взнесенный рог.
. . Рука их в нас наводит лук. . .
103
Иногда очень краткое
выражение
псалма Блажена люди, им же господь бог их развернуто в сложный образ с
применением риторических фигур, а выбор слов для этих выражений происходит с
тонким ощущением их звучания:
Но те светлее
веселятся, Ни бурь ни громов не боятся, Которым
Вышний сам покров.
Переворот, произведенный
Ломоносовым в русской поэзии, в ее стилистической природе, заключался в
том, что
он сделал метафору и метафоризацию образного строя од основным поэтическим
принципом стиля оды.
Бесспорный интерес для нашей
науки представляет изучение подходов Ломоносова к этой системе образности. В
поэтическом сознании Ломоносова присутствовали мощные и действенные возбудители
интереса к поэзии метафорически-образного строя. Таким источником были книги
церковные, иными словами все необозримое наследие древнерусской литературы и
письменности.
3
Замечательная
работа В. П. Адриановой-Перетц
заставила обратить внимание на несомненную, хотя и до сих пор еще не
исследованную, связь между поэзией Ломоносова и стилевыми тенденциями в
древнерусской
литературе. Как пишет исследовательница: Древнерусский писатель познакомился
через переводную книгу с разными типами метафорического стиля. Библейско-
ветхозаветные
книги принесли ему пышный восточный метафорический стиль, в значительной мере
пропитанный отголосками восточного фольклора . . . Наибольшее применение
метафорический стиль нашел в христианской лирике в этом наблюдается аналогия с
устной поэзией, где символичность стиля признак преимущественно лирических
жанров, в церковных и исторических панегириках. 32
