Кольцеобразность
построения оды начинается и
завершается она обращением к музе здесь не простая, а, так
сказать, обогащенная.
В первой строфе муза только еще получала тему, ей предлагалось
смотреть, восхищаться
и воспевать. В последней строфе поэт вынужден прервать
128
свое обращение к
музе, так как его поэзия уже сейчас, сегодня, воспевает Елизавету:
Се глас мой
звучно повторяют
Земля, и ветры, и валы
Итак, прекрасное оказалось
неразрывно связанным с практической пользой, с величием, благоденствием и
процветанием России, а Ломоносовская ода практически разрешила задачу создания
такой поэзии, в которой слились лирическое я поэта, выразителя
субстанционального в жизни нации, с поэтически претворенной действительностью
в тематическом единстве. Эта особенность Ломоносовской оды, как нам
кажется, не
всегда замечалась исследователями Ломоносовского
стиля. Г. А. Буковский, например,
считал, что ода распадается на ряд лирических отрывков, связанных чаще всего
вставными строфами, в которых введена тема самого поэта, носителя лирического
волнения. 54 В
действительности сцепление частей оды осуществляется иначе, и держится она на
последовательно проведенной теме, сообщающей ей внутреннее художественное
единство, хотя линия самого поэта также в оде присутствует.
5
Среди действующих, условно
говоря, персонажей Ломоносовских од царей, цариц, фигур христианской и
античной мифологии определенное место занимает и сам поэт. Его я, порывы его
вдохновения обусловливают смену лирических тем, повороты одического
сюжета. Мармонтель
даже высказался в том смысле, что ода жанр драматический, только в ней одно
действующее лицо. 55
Как ни
соблазнительно подобное
определение оды, оно не вполне точно, так как Ломоносовская
ода, например, это
не единый лирический монолог; обычно она состоит из основного рассказа от
имени одописца, прерываемого монологами-вставками персонажей:
бога, природы, России,
царей и цариц. Сам же автор, поэт, отношение которого к событиям является
началом, связывающим воедино различные ее эпизоды, в одах Ломоносова
129
очень мало
индивидуализирован.
Даже в поздних его одах 1760-е годы черты личного облика поэта появляются
очень редко. Иногда это обращение к собственной лире, к своему таланту:
Еще, еще
бодрись, воспой,
Златая
лира, дщерь Петрову,
Гласи и брани и
покой;
И силу воспринявши
ниву,
В преклонный век
мой взлетай,
Младые лета
превышай.
На день
восшествия на престол
Елизаветы Петровны, 1761 г.
Здесь впервые в поэзии
Ломоносова появляется указание на его возраст преклонный век. Через несколько
лет он скажет в оде и о своем возрасте и о тяжелой болезни:
